В Москве в январе 2023 года пахнет мокрым снегом,
как обычно в Екатеринбурге в марте.
В спальных районах Москвы тихо, уютно и аккуратно,
горожане выгуливают собак и детей, выносят мусор и ходят за покупками.
Только очень скользко: мокрый снег моментально подмерзает,
горожане передвигаются маленькими разезжающимися шажками,
не чувствуя под собой никакой опоры.

Не беспокойтесь это не расстрел.
Это комарик легонько укусит
Вам совсем нисколько не будет больно,
Как бабочка крылышком махнет,
Так лёгкая ткань шевельнется.
Такое ощущение полета
И как бы головокружение.
Но вы этого уже не узнаете,
Или не сможете рассказать
Это очень субъективные переживания.
Вот ты, и вот вселенная,
и ничего более, и уже не болит в боку
и не пульсирует висок,
а просто и понятно,
но сформулировать ничего не возможно.
И все ясно, но ничего нет.

У каждого ряда, на складе огромного интернет-магазина, свой запах
Пахнут зимней свежестью стеллажи бытовой химии
Пахнут лесом и баней стеллажи с деревянной мебелью
Пахнут травами полки с тканями
Пахнут пылью все остальные, упакованные в пленку товары.
Не спим, работаем, кричит начальник ночной смены.
Ему вторит шуршание стрейч пленок упаковшиц и
поскрипывание ричтраков, перевозящих палеты.

что бы снять огромную толпу сверху
Меня поднимали на таком ричтраке с выдвижной мачтой
Под самый потолок этого склада.
у меня вспотели ладони и я боялась выронить камеру из рук,
которая вдруг стала скользкой как мыло.
Я могла отказаться, но когда меня ещё поднимут так высоко?
Я работала фотографом в ночную смену в интернет-магазине.
Но не в том интернет-магазине, что у вас в телефоне
а на огромном складе, по сто метров во все стороны и вверх.

Мне надо было заправить кровать постельным бельем, снять 2-3 кадра
Расправить кровать, снова заправить, снять, расправить, заправить, снять заправить расправить.
Разгладить все складочки
Обработать
Залить на сайт
Отметить в программе 1с
Сосканировать штрих код
И так каждую ночь.

Самое приятное в этой работе - возвращаться под утро домой:
утро было таким восхитительным
окна хрущевок, мимо которых я проезжала, горели
золотым светом, лёгкая дымка стелилась по лугам,
нежно-розовое небо светлело
свежий воздух бодрил и убаюкивал.
Будил и успокаивал
А запах трав совсем не был ни что похож

Этот город называется в переводе с коми-пермяцкого «гнилая вода»
Там все время душно, метель, за полночь, дорога на кладбище
и чудовищные рисованные афиши в местном кинотеатре.
Я отказываюсь запоминать эти перекрёстки, говорю, они все одинаковые
стою посреди двора и совершено не понимаю, куда мне идти,
что я здесь делаю, что вообще происходит. Опиши где ты, мне говорят
слева хрущёвка, справа деревянный дом, сверху серое свинцовое небо,
снизу грязный снег, хватит прикалываться, мне отвечают, сейчас лето.

Город, где вечно мои бабушки играют в карты под телевизор в остывающем доме.
Где моей сестре не оказали никакой помощи, когда ей стало плохо на улице
и даже после того, как ее на такси привезли в больницу,
она умерла в приемном покое, врач решил, что она наркоманка.
У моей сестры была бронхиальная астма.
Это город, где вместо горы - яма под названием «благодать».
Из этой горы, то есть карьера, добывали железную руду.
У многих в этом городе бронхиальная астма.

В группе «подслушано» мужчина собирает компанию лететь отдыхать за границу,
все равно куда, говорит, ему отвечают: а флюорография работает? Работает, говорит.
Дело в том, что на формирование климата сильное влияние оказывает
Уральский хребет, который задерживает с запада теплые влажные ветры.
Ни разу не помню в этом городе теплого влажного ветра, все время помню наледь под снегом.
Мой папа родом оттуда, он рассказывал, как часто они ходили с друзьями в походы,
какие веселые эстафеты они бегали на приз газеты и какой дом построил мой дед.
Когда мы приезжали с папой в этот город, мы никогда не ходили в поход, мы ходили на кладбище.

За открытие железорудной горы русским, той самой, что теперь трехсотметровая яма,
вогул Степан получил 24 рубля 70 копеек, и был сожжён другими вогулами,
они считали гору священной, кто обитал там тогда и куда сейчас подевался этот железный дух?
На свете полно малых умирающих городов, но негде я испытывала такого уныния,
негде небо так не давило на меня. Куда мы уедем отсюда, разводили руками
мои многочисленные бабушки, всю жизнь прожили, что уж теперь?
Перееду, говорит папа, обратно в родные места,
а я слышу, что собирается переселиться в загробный мир заживо.

Мы с мужем сидели в скверике напротив больницы, когда оттуда
вышла девушка с посеревшим лицом и ручьями слез.
Срывающимся голосом она спросила адрес, и попыталась вызвать такси.
Что у вас случилось? чем вам помочь? – закричали мы.
Ничем мне уже не помочь, у меня рак – сказала она.
Мы начали уверять ее: все лечится,
надо перепроверить диагноз, не надо опускать рук.

Вытирает слезы: Простите! – Ничего, я тоже плачу.

Как хорошо, что ты был со мной – говорю я мужу,
в тот день, когда мне сказали диагноз.
Я ожидала результатов почти месяц,
и, как мне казалось, ко всему подготовилась,
но все равно оказалась не готова:
к недобросовестности и некомпетентности врачей,
к тяжело переносимым лекарствам,
к операции,
к катетерам,
к диагнозу,
к ожиданиям результатов,
к тому, что мне удалят грудь,
к тому, что на второй день после операции мне будет так себя жалко,
что я буду беспрерывно плакать.

Это я сейчас такая подкованная, а год назад я вообще ничего не знала,
ни к кому обратиться, ни с кем посоветоваться.
И мне не очень-то повезло с врачами.
Я решила уточнить правильность моего лечения и поехала в мед центр в Обнинск:
У вас, говорят мне там, написана какая-то фикция, непонятно что.
Давайте пересмотрим ваши «стекла». А где остальные?
(на стеклах размещаются клетки из опухоли, их берут до и после операции)
В общем, в больнице после операции, мне отдали не все стекла.

Нельзя к этому подготовиться – спокойно сказал муж, - Мы справимся.

Мы стали больше ездить, вот недавно я видела звездопад в Приэльбрусье.
Я боялась лошадей, но все равно поехала верхом.
У меня получилось картина, хотя я никогда раньше не рисовала маслом,
Я Царица Третьей Величины в проекте Путь Царицы.
Я провела мастер-класс «Картина в технике рисование шерстью «Мимоза»,
мимоза, знаете, такой солнечный цветок, успокаивает и вселяет оптимизм.
Я всегда была такая легкая на подъем.

Конечно, вы смотрите на меня через мой диагноз и видите соответственно.

Знаете, я все время ждала чего-то такого,
рак молочной железы - несколько лет об этом думала,
в голове сидело, наверное, чуечка сработала.

Теперь можно поднимать только 2 кг правой рукой и 200 грамм левой.

Еще я не смогла подготовиться к поддержке совсем незнакомых людей,
к букету цветов в свой день рождения, который организовали девочки из нашего чата,
к тому, как радуются девочки, получая такие букеты, которые уже организовываю я,
к тому, что после операции и дня рыданий я продолжаю жить.

Вытирает глаза, моргает, переводит дух.

я спала дышала пела
тонкой ласточкой летела
я спала и между делом
за окном играли дети
скрип качелей
был на свете
дом был
сад и все дела
я спала спала спала

о чем женщины молчат в постели
или курят, кто курит
или гладят тебя по щеке
даже по небритой
или спят уже как убитые
или наоборот рассказывают всякие
глупости, это трудно слушать, но
часто такое бывает, опять глупости.
или, вот к примеру, смотрят пристально
думают, но ведь некрасиво все, но не уходят
молчат в постели. курят.
кто не курит, тому совсем нечем заняться

хочется ехать смотреть как мелькают пейзажи.
хочется хотеть.
сердце в сберегающем режиме
перебито, переклеено.
упаковано.
под защитой равнодушия
некст, некст, некст
мелькают лица.
персонажей много - героя нет

мы выясняли отношения по аське
когда интернет вырубался, а это было часто
переходили на смс. и потом обратно.
по телефону я даже не пыталась.
наверное это был бы третий или четвертый
телефон разбитый об эту стену. те, другие были разбиты не мной,
но это не относиться к делу.
дети бегали вокруг меня, у них свои проблемы:
то туалет
то покушать
то конфетки
то сок открыть
то достать с верхней полки книгу
то разодрались из-за игрушки, а через пять минут и думать про нее забыли
то еще что-то
от такой всесторонней атаки я просто в бешенстве
с трудом контролирую себя
готова взорваться в любую минуту
еще пришла соседка, рассказать о своих головных болях
потом еще раз зашла, принесла гостинцев для детишек:
карамельки и подпорченные яблоки. я сказала спасибо
и все сразу выбросила
начались капризы
я загнала всех в кровать
прошлось пожертвовать чисткой зубов, но
я еле держусь
просто не в себе
мечтаю о тишине
о вакууме одиночества
выпить чашку чая, и что б никто никто
сынок хнычет, тянет ручонки, мама поспи со мной
аська аццки мигает, буквально сыпля сообщениями
я обнимаю сыночка, целую дочку
ложусь рядом, поглаживая их волосики
извиняюсь, что ругалась
признаюсь, что у меня был тяжелый день
дочка со второго этажа кровати шлет мне воздушный поцелуй
мы с малышом тихонько лежим, прижавшись друг другу
как тогда, когда мы были одним целым
мама я тебя юбю, я тебя тоже малыш
спи милый, отдыхай
пока он засыпал я придумала тысячу хлестких ответов
потом их изменила, потом еще несколько
потом потом потом
я проснулась в середине ночи, в детской
ребятки спали
комп мерцал в другой комнате
аська мигала
ты послал сто тысяч сообщений
ты где ты где ты где
а сейчас был "недоступен"
я послала "я тебя люблю"
и выключила связь

мне нравятся твои линии плавные
худые ключицы и пухлые губы
и что при всем при этом
ты все-таки не девочка.
главные загадки заключаются
в кириллистическом беспорядке
букв. когда люди смутно общаются
даже не на сетевом олбанском,
а знаками препинания, многоточиями
например, отдельными буквами.
с некоторых пор ты обретаешься
в невидимом статусе, что означает:
всем тебя видно, а мне нет. 
крепки объятия шибари - брака
утром все проснутся хмурыми и опухшими
поэтому я уезжаю до завтрака,
рано. и как ни странно (это уже было
в одном из стихотворений, да ладно)
первого мая снег заметает дорожки
трудолюбиво, а дети снеговиков
лепят. пришлось сменить браузер,
ибо старый не показывал порно.
к этому слову можно
пририфмовать: покорно
или задорно, упорно, спорно.

стихи ничего не весят
они легкие словно не настоящие
как пресловутый килограмм пуха
который явно кажется легче килограмма железа
их удобно носить
в голове
или даже на носителях
они совсем занимают мало места
например, как одна десятая фотографии
а если читать их в минуты близости
стихи становятся еще легче

привыкай, что все ненадолго
что сейчас - да, а вот завтра ничего
что кончается все звонким, но
пустым телефонным звонком
что любые договоренности рушатся
планы летят к черту,
то вдруг – не стоит
а может и не стоит

есть и плюсы: можно забить на свои обещания
никому они не нужны, и их выполнение
тебе же припишут в занудство.

далее идти, ни на чей
настойчивый телефонный звонок,
не оборачиваясь
хорошая возможность
себя прополоскать,
не спотыкаясь
не сомневаясь
привыкай не привязываться

я – лишь тополиный пух
вздох лишь я, оклик, отклик
в твоих прекрасных глазах
неуловимый света блик

в периодической газетке,
на рыхлой бумаге
плохопропечатанная заметка

я всего лишь сыроежка
с красивой, естественно
ярко-розовой шляпкой
но грибница моя где там
не видна, пухнет масса
сверху покрытая лесом
я лишь выскочка, прыщ ее
ни царевна, ни дочка ее
ни принцесса

я - филейная фея
без костей и кожи
ни сладка, ни солена
не похожа ни на нож
окровавленный,
ни на ложку меда

характерная героиня
любительской постановки
в свете ваших взглядов
таю, бросаемая чьей-то рукой,
рыбной подкормкой

распыляема на буквы
картинки и колонки
после стану, на неком
сайте, нарядной, но
незамысловатой иконкой

на крупную купюру очень трудно что-то купить,
особенно если нужна какая-нибудь малость:
коробочка сока, жвачка, оплатить проезд
сигаретка поштучно, просто оттого, что
захотелось покурить, хотя брошено полгода назад как.

красивую женщину трудно любить,
она ускользает все время в толпе
восхищенных, большей частью созданных
беспокойным воображением, поклонников. ей постоянно
кто-то звонит, её зачастую, в данный момент, кто-то ждет
она, страшно подумать, бывает, чем интересно?, занята.

и даже конфеты, после
телефонного разговора с тобой
отдают металлическим привкусом.
мне мерещатся твои прищуренные
серые глаза, осторожно
ожидающие от меня нападения.

еще я вижу, что для разговора со мной
ты выходишь на балкон, или отходишь в сторону
сосредотачиваясь в ухо свое,
потом куришь безостановочно

весь этот отель был придуман для нашей встречи
вся страна сделана из одной единственой дорожки
что бы мы могли здороваться по утрам
весь песок на пляже принадлежит нам
и он не холодный, не мокрый
он все горячей и горячей, под рукой твоей и моей.
море бутафорское картоными волнуется волнами.
мы главные герои абсурдной пьесы
про пустой отель в октябре
где три стандартные русские женщины,
и пять стандартных турка,
да ты да я. да мы. да наши хрупкие мечты.

лохматая Ахматова
распусти во мне коробочек ваты
выпусти наружу мою сажу
буду черешня
буду Чернышевским
буду Чертановской станцией метро
пылать от твоих смс
страдать от твоих пмс
ах! как матово
мутно магически запутано
сидеть обсуждать отношения
на кухне утром смутным
пошли в кровать Ахматова
утюжить лихо языком ухо
будем за талию тискать музу Талию
и ниже ее же мы же

Поцелуи вытираются тыльными сторонами рук и мужчина, познавший количество женских губ, ежедневно предаваем вечно растущей щетиной.
Вот подумаю о тебе и падает телефон – это я спотыкаюсь о провод
Был бы повод звонить, был бы номер, был бы ты. Неизвестно кем преданный.
Как Судакская крепость, сохранившийся, но не ничем не заполненный город.
Ни соседей, ни цоканья каблучков, ни торговаться на рыночке за копейку,
Даже просто не поработать спасателем, и не вытащить
Пьяную женщину, нахлебавшуюся поверх алкоголя моря.

Светает оттого, что я устала думать о тебе
Мужчина, мальчик, юноша знакомый
Красивые глаза, другие мне не нравятся
Зачем-то мил со мной, внимателен к словам.
Зачем-то помнит, что я фотографирую.
И я фотографирую его,
И оттого, что у меня есть фотография его
Я вижу, что светает, оттого, что утро.

Я люблю апельсины
Как любят Москву, или Питер
Как сенегалец любит Марию
И вгрызаясь в неё, говорит,
Что хотел бы ребёнка, но
Работа таксиста не очень доходна.

Что бы любить апельсины
Их надо мыть, но ночью
Мне лень это делать
И я люблю их так.
Как идею, вполне платонически
Я холодею, я исчезаю
Я замечаю – любовь не бывает
Простой.

Крапивой жглись уста от поцелуя
Деда моего расстреляли в июле
Жарко ему было умирать